Наверху был императорский герб, а внизу большая государственная пе- чать Лилипутии.
Вот что было написано между гербом и печатью: "Мы, Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой, могущественный император великой Лилипутии, отрада и ужас Вселенной, самый мудрый, самый сильный и самый высокий из всех царей мира, чьи ноги упираются в сердце земли, а голова достигает солнца, чей взгляд приводит в трепет всех земных царей, прекрасный, как весна, благостный, как лето, щедрый, как осень, и грозный, как зима, высочайше повелеваем освободить Человека-Гору от цепей, если он даст нам клятву исполнять все, что мы от него потребуем, - а именно:
во-первых, Человек-Гора не имеет права выезжать за пределы Лилипутии, пока не получит от нас разрешения с нашей собственноручной подписью и большой печатью;
во-вторых, он не должен входить в нашу столицу, не предупредив о том городские власти, а предупредив, должен два часа ждать у главных ворот, дабы все жители успели спрятаться в дома;
в-третьих, ему разрешается гулять только по большим дорогам и запре- щается топтать леса, луга и поля;
в-четвертых, во время прогулок он обязан внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не раздавить кого-нибудь из наших любезных подданных, а также их лошадей с каретами и телегами, их коров, овец и собак;
в-пятых, ему строго запрещается брать в руки и сажать к себе в карма- ны жителей нашей великой Лилипутии без их на то согласия и разрешения;
в-шестых, если нашему императорскому величеству потребуется послать куда-либо спешную весть или приказ, Человек-Гора обязуется доставить на- шего гонца вместе с его лошадью и пакетом до указанного места и принести назад в целости и сохранности;
в-седьмых, он обещает быть нашим союзником в случае войны с враждеб- ным нам островом Блефуску и употребить все усилия на то, чтобы уничто- жить неприятельский флот, который угрожает нашим берегам; в-восьмых, Человек-Гора обязан в свободные часы оказывать помощь на- шим подданным на всех строительных и прочих работах: поднимать самые тя- желые камни при сооружении стены главного парка, рыть глубокие колодцы и рвы, выкорчевывать леса и протаптывать дороги; в-девятых, мы поручаем Человеку-Горе измерить шагами всю нашу империю вдоль и поперек и, сосчитав число шагов, доложить об этом нам или нашему государственному секретарю. Поручение наше должно быть исполнено в тече- ние двух лун. Если Человек-Гора клянется свято и неуклонно исполнять все, чего мы требуем от него, мы обещаем даровать ему свободу, одевать и кормить его за счет государственной казны, а также предоставить ему право лицезреть нашу высокую особу в дни празднеств и торжеств.
Дано в городе Мильдендо, во дворце Бельфабораке, в двенадцатый день девяносто первой луны нашего славного царствования. Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой, император Ли- липутии". Этот свиток привез в замок Гулливера сам адмирал Скайреш Болголам. Он велел Гулливеру сесть на землю и взяться левой рукой за правую но- гу, а два пальца правой руки приставить ко лбу и к верхушке правого уха. Так в Лилипутии клянутся в верности императору. Адмирал громко и медленно прочел Гулливеру все девять требований по порядку, а потом заставил повторять слово в слово такую клятву: "Я, Человек-Гора, клянусь его величеству императору Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой, могущественному повелителю Лилипу- тии, свято и неуклонно исполнять все, что будет угодно его лилипутскому величеству, и, не жалея жизни, защищать от врагов его славную страну на суше и на море". После этого кузнецы сняли с Гулливера цепи. Скайреш Болголам поздра- вил его и уехал в Мильдендо. Как только Гулливер получил свободу, он попросил у императора позво- ления осмотреть город и побывать во дворце. Много месяцев смотрел он на столицу издали, сидя на цепи у своего порога, хотя город и был всего в пятидесяти шагах от старого замка. Разрешение было дано, но император взял с него обещание не поломать в городе ни одного дома, ни одной изгороди и не растоптать нечаянно ко- го-нибудь из горожан. За два часа до прихода Гулливера двенадцать глашатаев обошли весь го- род. Шестеро трубили в трубы, а шестеро кричали:
- Жители Мильдендо! По домам!
- Куинбус Флестрин, Человек-Гора, идет в город!
- По домам, жители Мильдендо! На всех углах расклеили воззвания, в которых было написано то же са- мое, что кричали глашатаи. Кто не слышал, тот прочел. Кто не прочел, тот услышал. Гулливер снял с себя кафтан, чтобы не повредить полами трубы и карни- зы домов и не смести нечаянно на землю кого-нибудь из любопытных горо- жан. А это легко могло случиться, потому что сотни и даже тысячи лилипу- тов взобрались на крыши ради такого удивительного зрелища.
В одном кожаном жилете подошел Гулливер к городским воротам. Всю столицу Мильдендо окружали старинные стены. Стены были такие толстые и широкие, что по ним свободно могла проехать лилипутская каре- та, запряженная парой лошадей. По углам возвышались остроконечные башни. Гулливер перешагнул через большие Западные ворота и очень осторожно, боком, прошелся по главным улицам. В переулки и маленькие улочки он и не пытался ходить: они были такие узенькие, что Гулливер опасался застрять между домами. Почти все дома в Мильдендо были в три этажа. Проходя по улицам, Гулливер то и дело наклонялся и заглядывал в окна верхних этажей. В одном окне он увидел повара в белом колпачке. Повар ловко ощипывал не то жучка, не то муху. Приглядевшись, Гулливер понял, что это была индейка. Возле другого окна сидела портниха и держала на коленях работу. По движениям ее рук Гулливер догадался, что она вдевает нитку в игольное ушко. Но иголку и нитку разглядеть нельзя было, такие они были маленькие и тоненькие.
В школе дети сидели на скамейках и писали. Они писали не так, как мы - слева направо, не так, как арабы - справа налево, не так, как китайцы - сверху вниз, а по-лилипутски - вкось, от одного угла к другому. Шагнув еще раза три, Гулливер очутился около императорского дворца. Дворец, окруженный двойной стеной, находился в самой середине Мильдендо. Через первую стену Гулливер перешагнул, а через вторую не мог: эта стена была украшена высокими резными башенками, и Гулливер побоялся их разрушить. Он остановился между двумя стенами и стал думать, как ему быть. Во дворце его ждет сам император, а он не может туда пробраться. Что же де- лать? Гулливер вернулся к себе в замок, захватил две табуретки и опять по- шел ко дворцу Подойдя к наружной стене дворца, он поставил одну табуретку посреди улицы и стал на нее обеими ногами. Вторую табуретку он поднял над крышами и осторожно опустил за внут- реннюю стену, прямо в дворцовый парк. После этого он легко перешагнул через обе стены - с табуретки на та- буретку, - не сломав ни одной башенки. Переставляя табуретки все дальше и дальше, Гулливер добрался по ним до покоев его величества.
Император держал в это время со своими министрами военный совет. Уви- дев Гулливера, он приказал открыть окно пошире. Войти в залу совета Гулливер, конечно, не мог. Он улегся во дворе и приставил ухо к окошку. Министры обсуждали, когда выгоднее начать войну с враждебной империей Блефуску. Адмирал Скайреш Болголам поднялся со своего кресла и доложил, что неприятельский флот стоит на рейде и, очевидно, ждет только попутного ветра, чтобы напасть на Лилипутию. Тут Гулливер не утерпел и перебил Болголама. Он спросил у императора и министров, из-за чего, собственно, собираются воевать два столь вели- ких и славных государства. С разрешения императора, государственный секретарь Рельдрессель отве- тил на вопрос Гулливера. Дело обстояло так. Сто лет тому назад дед нынешнего императора, в те времена еще наслед- ный принц, за завтраком разбил яйцо с тупого конца и скорлупой порезал себе палец.
Тогда император, отец раненого принца и прадедушка нынешнего импера- тора, издал указ, в котором запретил жителям Лилипутии под страхом смертной казни разбивать вареные яйца с тупого конца. С того времени все население Лилипутии разделилось па два лагеря - тупоконечников и остроконечников. Тупоконечники не захотели подчиниться указу императора и бежали за море, в соседнюю империю Блефуску. Лилипутский император потребовал, чтобы блефускуанский император каз- нил беглых тупоконечников. Однако император Блефуску не только не казнил их, но даже взял к себе на службу. С тех пор между Лилипутией и Блефуску идет непрерывная война. - И вот наш могущественный император Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой просит у вас, Человек-Гора, помощи и союза, - так закончил свою речь секретарь Рельдрессель. Гулливеру было непонятно, как это можно воевать из-за выеденного яй- ца, но он только что дал клятву и готов был ее исполнить. Блефуску - это остров, отделенный от Лилипутии довольно широким про- ливом. Гулливер еще не видел острова Блефуску. После военного совета он отп- равился на берег, спрятался за бугорком и, вынув из потайного кармана подзорную трубу, стал рассматривать неприятельский флот. Оказалось, что у блефускуанцев ровно пятьдесят военных кораблей, ос- тальные суда - транспортные.
Гулливер отполз от бугорка подальше, чтобы с блефускуанского берега его не заметили, стал на ноги и отправился во дворец к императору. Там он попросил, чтобы ему вернули из арсенала нож и доставили по- больше самых прочных веревок и самых толстых железных палок. Через час возчики привезли канат толщиной с нашу бечевку и железные палки, похожие на вязальные спицы. Гулливер всю ночь просидел перед своим замком - гнул из железных спиц крючки и сплетал по дюжине веревок вместе К утру у него были готовы пятьдесят прочных канатов с пятьюдесятью крючками на концах Перекинув канаты через плечо, Гулливер пошел на берег. Он снял каф- тан, башмаки, чулки и шагнул в воду. Сначала он шел вброд, потом на се- редине пролива поплыл, потом опять пошел вброд. Меньше чем через полчаса Гулливер добрался до блефускуанского флота.
- Плавучий остров! Плавучий остров! - закричали матросы, увидев в во- де огромные плечи и голову Гуллив ера. Он протянул к ним руки, и матросы, не помня себя от страха, стали бросаться с бортов в море. Как лягушки, шлепались они в воду и плыли к своему берегу. Гулливер снял с плеча связку канатов, зацепил все носы боевых кораб- лей крючками, а концы канатов связал в один узел. Тут только блефускуанцы поняли, что Гулливер собирается увести их флот. Тридцать тысяч солдат разом натянули тетивы своих луков и пустили в Гулливера тридцать тысяч стрел. Больше двухсот угодило ему в лицо. Плохо пришлось бы Гулливеру, если бы у него в потайном кармане не оказалось очков. Он быстро надел их и спас от стрел глаза. Стрелы стукались о стекла очков. Они вонзались ему в щеки, в лоб, в подбородок, но Гулливеру было не до того. Он изо всех сил дергал канаты, упирался в дно ногами, а блефускуанские корабли не трогались с места. Наконец Гулливер понял, в чем дело. Он достал из кармана нож и по очереди перерезал якорные канаты, державшие на причале корабли. Когда последний канат был перерезан, корабли закачались на воде и все, как один, двинулись за Гулливером к берегам Лилипутии. Все дальше уходил Гулливер, и вслед за ним уплывали блефускуанские корабли и блефускуанская слава. Император Лилипутии и весь его двор стояли на берегу и смотрели в ту сторону, куда уплыл Гулливер. Вдруг они увидели вдалеке корабли, которые двигались к Лилипутии ши- роким полумесяцем. Самого Гулливера они не могли разглядеть, потому что он до ушей погрузился в воду. Лилипуты не ожидали прихода неприятельского флота. Они были уверены, что Человек-Гора уничтожит его прежде, чем корабли снимутся с якорей. А между тем флот в полном боевом порядке направлялся к стенам Мильдендо. Император приказал трубить сбор всех войск. Гулливер издалека услышал звуки труб. Он поднял повыше концы канатов, которые держал в руке, и громко закричал:
- Да здравствует могущественнейший император Лилипутии! На берегу стало тихо - так тихо, словно все лилипуты онемели от удив- ления и радости. Гулливер слышал только журчанье воды да легкий шум попутного ветра, раздувающего паруса блефускуанских кораблей. И вдруг тысячи шляп, колпачков и шапок разом взлетели над набережной Мильдендо.
- Да здравствует Куинбус Флестрин! Да здравствует наш славный избави- тель! - закричали лилипуты. Как только Гулливер вышел на сушу, император приказал наградить его тремя цветными нитями - синей, красной и зеленой - и пожаловал ему титул "нардака" - самый высокий во всей империи. Это была неслыханная награда. Придворные бросились поздравлять Гулли- вера.
Только адмирал Скайреш Болголам, у которого была всего одна нитка - зеленая, отошел в сторону и не сказал Гулливеру ни слова. Гулливер поклонился императору и надел все цветные нитки на средний палец: подпоясаться ими, как делают лилипутские министры, он не мог. В этот день во дворце был устроен в честь Гулливера пышный праздник. Все танцевали в залах а Гулливер лежал во дворе и, опершись на локоть, смотрел в окно. После праздника император вышел к Гулливеру и объявил ему новую высо- чайшую милость. Он поручает Человеку-Горе, нардаку лилипутской империи, отправиться тем же путем в Блефуску и увести оттуда все оставшиеся у неприятеля корабли - транспортные, торговые и рыболовные. - Государство Блефуску, - сказал он, - жило до сих пор рыболовством и торговлей. Если отнять у него флот, оно должно будет навсегда покориться Лилипутии, выдать императору всех тупоконечников и признать священный закон, который гласит: "Разбивай яйца с острого конца" Гулливер осторожно ответил императору, что он всегда рад служить его лилипутскому величеству, но должен отказаться от милостивого поручения. Он сам недавно испытал, как тяжелы цепи неволи, и поэтому не может ре- шиться обратить в рабство целый народ. Император ничего не сказал и ушел во дворец.
А Гулливер понял, что с этой минуты он навсегда теряет его милость: государь, который мечтает завоевать мир, не прощает тех, кто осмеливает- ся стать ему поперек дороги. И в самом деле, после этого разговора Гулливера стали реже приглашать ко двору. Он бродил один вокруг своего замка, и придворные кареты не ос- танавливались больше у его порога. Только однажды пышная процессия вышла из ворот столицы и направилась к жилищу Гулливера. Это было блефускуанское посольство, которое прибыло к императору Лилипутии для заключения мира. Вот уже несколько дней, как это посольство, состоявшее из шести пос- ланников и пятисот человек свиты, находилось в Мильдендо. Они спорили с лилипутскими министрами о том, сколько золота, скота и хлеба должен от- дать император Блефуску за возвращение хотя бы половины флота, уведенно- го Гулливером. Мир между двумя государствами был заключен на условиях, очень выгод- ных для Лилипутии и очень невыгодных для государства Блефуску. Впрочем, блефускуанцам пришлось бы еще хуже, если бы за них не заступился Гулли- вер. Это заступничество окончательно лишило его благоволения императора и всего лилипутского двора. Кто-то рассказал одному из посланников, почему разгневался император на Человека-Гору. Тогда послы решили навестить Гулливера в его замке и пригласить к себе на остров. Им было интересно увидеть вблизи Куинбуса Флестрина, про которого они столько слышали от блефускуанских моряков и лилипутских министров. Гулливер любезно принял чужеземных гостей, обещал побывать у них на родине, а на прощание подержал всех послов вместе с их лошадьми у себя на ладонях и показал им город Мильдендо с высоты своего роста. Вечером, когда Гулливер уже собирался ложиться спать, в дверь его замка тихонько постучали.
Гулливер выглянул за порог и увидел перед своей дверью двух людей, которые держали на плечах крытые носилки. На носилках в бархатном кресле сидел человечек Лица его не было вид- но, потому что он закутался в плащ и надвинул на лоб шляпу. Увидев Гулливера, человечек отослал своих слуг в город и приказал им вернуться в полночь. Когда слуги удалились, ночной гость сказал Гулливеру, что хочет отк- рыть ему очень важную тайну. Гулливер поднял носилки с земли, спрятал их вместе с гостем в карман своего кафтана и вернулся к себе в замок. Там он плотно закрыл двери и поставил носилки на стол. Тогда только гость распахнул свой плащ и снял шляпу. Гулливер узнал в нем одного из придворных, которого он недавно выручил из беды. Еще в то время, когда Гулливер бывал при дворе, он случайно узнал, что этого придворного считают тайным тупоконечником. Гулливер заступился за него и доказал императору, что его оклеветали враги. Теперь придворный явился к Гулливеру, чтобы, в свою очередь, оказать Куинбусу Флестрину дружескую услугу.
- Только что, - сказал он, - в тайном совете была решена ваша участь. Адмирал доложил императору, что вы принимали у себя послов враждебной страны и показывали им с ладони нашу столицу. Все министры требовали ва- шей казни. Одни предлагали поджечь ваш дом, окружив его двадцатитысячной армией; другие - отравить вас, пропитав ядом ваше платье и рубашку, третьи - уморить голодом. И только государственный секретарь Рельдрес- сель советовал оставить вас в живых, но выколоть вам оба глаза. Он гово- рил, что потеря глаз не лишит вас силы и даже прибавит вам храбрости, так как человек, который не видит опасности, ничего на свете не боится. В конце концов наш милостивый император согласился с Рельдресселем и приказал завтра же ослепить вас остро отточенными стрелами. Если можете, спасайтесь, а я должен немедленно удалиться от вас так же тайно, как и прибыл сюда.
Гулливер тихонько вынес своего гостя за дверь, где его уже поджидали слуги, а сам недолго думая стал готовиться к побегу. С одеялом под мышкой Гулливер вышел на берег Осторожными шагами проб- рался он в гавань, где стоял на якоре лилипутский флот. В гавани не было ни души. Гулливер выбрал самый большой из всех кораблей, привязал к его носу веревку, уложил в него свой кафтан, одеяло и башмаки, а потом под- нял якорь и потянул корабль за собой в море. Тихо, стараясь не плеснуть, дошел он до середины пролива, а дальше поплыл. Плыл он в ту самую сторону, откуда привел недавно военные корабли. Вот наконец и блефускуанские берега! Гулливер ввел в бухту свой корабль и вышел на берег. Вокруг было ти- хо, маленькие башни блестели при луне. Весь город еще спал, и Гулливер не захотел будить жителей. Он лег у городской стены, завернулся в одеяло и заснул.
Утром Гулливер постучал в городские ворота и попросил начальника стражи известить императора о том, что в его владения прибыл Человек-Го- ра. Начальник стражи доложил об этом государственному секретарю, а тот - императору. Император Блефуску со всем своим двором сейчас же выехал навстречу Гулливеру. У ворот все мужчины соскочили с коней, а императри- ца и ее дамы вышли из кареты. Гулливер лег на землю, чтобы приветствовать блефускуанский двор. Он попросил позволения осмотреть остров, но ничего не сказал о своем бегстве из Лилипутии. Император и его министры решили, что Человек-Гора просто приехал к ним в гости, потому что его пригласили послы. В честь Гулливера был устроен во дворце большой праздник. Для него зарезали много жирных быков и баранов, а когда снова наступила ночь, его оставили под открытым небом, потому что в Блефуску не нашлось для него подходящего помещения. Он опять улегся у городской стены, закутавшись в лилипутское лоскут- ное одеяло.
В три дня Гулливер обошел всю империю Блефуску, осмотрел города, де- ревни и усадьбы. Повсюду за ним бегали толпы народа, как и в Лилипутии. Разговаривать с жителями Блефуску ему было легко, так как блефускуан- цы знают лилипутский язык не хуже, чем лилипуты знают блефускуанский. Разгуливая по низким лесам, мягким лугам и узким дорожкам, Гулливер вышел на противоположный берег острова. Там он сел на камень и стал ду- мать о том, что ему теперь делать: остаться ли на службе у императора Блефуску или попросить у императора Лилипутии помилования. Вернуться к себе на родину он уже не надеялся. И вдруг далеко в море он заметил что-то темное, похожее не то на ска- лу, не то на спину большого морского животного. Гулливер снял башмаки и чулки и пошел вброд посмотреть, что это такое. Скоро он понял, что это не скала. Скала не могла бы подвигаться к берегу вместе с приливом. Это и не животное. Вернее всего, это опрокинутая лодка. Сердце у Гулливера забилось. Он сразу вспомнил, что у него в кармане подзорная труба, и приставил ее к глазам. Да, это была лодка! Вероятно, буря оторвала ее от корабля и принесла к блефускуанским берегам. Гулливер бегом побежал в город и попросил императора дать ему сейчас же двадцать самых больших кораблей, чтобы пригнать лодку к берегу. Императору было интересно посмотреть на необыкновенную лодку, которую нашел в море Человек-Гора. Он послал за ней корабли и приказал двум ты- сячам своих солдат помочь Гулливеру вытащить ее на сушу. Маленькие корабли подошли к большой лодке, зацепили ее крючками и по- тянули за собой. А Гулливер плыл сзади и подталкивал лодку рукой. Нако- нец она уткнулась носом в берег... Тут две тысячи солдат дружно ухвати- лись за привязанные к ней веревки и помогли Гулливеру вытянуть ее из во- ды.
Гулливер осмотрел лодку со всех сторон. Починить ее было не так уж трудно. Он сразу же принялся за работу. Прежде всего он аккуратно проко- нопатил дно и борта лодки, потом вырезал из самых больших деревьев весла и мачту. Во время работы тысячные толпы блефускуанцев стояли вокруг и смотрели, как Человек-Гора чинит лодкугору. Когда все было готово, Гулливер пошел к императору, стал перед ним на одно колено и сказал, что хотел бы поскорее пуститься в путь, если его величество разрешит ему покинуть остров. Он давно соскучился по своей семье и друзьям и надеется встретить в море корабль, который отвезет его на родину. Император попробовал было уговорить Гулливера остаться у него на службе, обещал ему многочисленные награды и неизменную милость, но Гул- ливер стоял на своем. Император должен был согласиться.
Конечно, ему очень хотелось оставить у себя на службе Человека-Гору, который один мог уничтожить неприятельскую армию или флот. Но, если бы Гулливер остался жить в Блефуску, это непременно вызвало бы жестокую войну с Лилипутией. Уже несколько дней тому назад император Блефуску получил от императо- ра Лилипутии длинное письмо с требованием отправить назад в Мильдендо беглого Куинбуса Флестрина, связав его по рукам и ногам. Блефускуанские министры долго думали о том, как ответить на это письмо.

Страница:  « назад   вперед »

Наверх